21 год назад в этот день – 23 октября – начались события, которые потрясли весь мир. Захват театрального центра на Дубровке в Москве. Название мюзикла, который шёл в тот вечер в ДК стало нарицательным. «Норд-Ост». С тех пор оно ассоциируется с терактом, а не с музыкальным спектаклем… События тех дней помнит вся страна. Даже те, кто в 2002-м только родился, как минимум слышали о той трагедии. Только кажется, что 21 год – большой срок и всё это было давно…
В своём творчестве – книгах, стихах и спектаклях – я часто обращаюсь к истории операции по освобождению заложников из театрального центра.
В прошлом году у меня вышла книга «неВойна», где события «Норд-Оста» стали сюжетообразующими. Сегодня я хочу поделиться фрагментом из другой моей книги – «Люди А».
***
В ночь накануне штурма я приехал к ребятам. Привёз им какие-то бутерброды, пиццу, две бутылки виски. Я рассчитывал уговорить Юрия Николаевича Торшина взять меня на штурм вместе с ними, по старой дружбе: до поступления в Академию ФСБ я служил в его отделе.
Но он наотрез отказался, даже накричал на меня:
— Ты сам соображаешь, что говоришь? Как я тебя возьму? А если что случится, кто будет отвечать? Я под суд пойду. Юридически я не имею права.
Виски разлили на всех — получились почти фронтовые сто грамм. Выпили как воду. Кто-то сказал, обращаясь к Торшину:
— Юрий Николаевич, скажи напутственное слово.
Торшин хмыкнул, прищурился и выдал:
— Привет, покойнички! Поднимайтесь — пора.
Офицеры загомонили:
— Ты чего это, Николаич? Что за шутки?
— А что ещё мне вам сказать? — откликнулся Торшин. — Только то, что пойду первым. А там уж как повезёт.
Потом он признался мне, что мало верил в то, что вернётся живым. И если бы не эта мрачная шутка, вряд ли кто мог даже предположить, что у него на душе.
Они ушли в ночь, а я остался ждать. Ждать, когда тишину разорвут звуки выстрелов. Только бы не взрыв!
Половину своей группы Торшин выделил на организацию газовой атаки. Надо было пробраться на технический этаж, вырезать в стенах отверстия, чтобы запустить газ. Также удалось установить видеоаппаратуру, контролирующую зал. Женщины-смертницы по-прежнему держали руки под одеждой, готовые произвести взрыв.
Торшин с оставшейся частью группы подобрался к двери, ведущей в фойе и забаррикадированной изнутри. Заложили взрывчатку. Оставалось ждать. Сначала должны пустить газ. Чтобы он наполнил помещение и подействовал, нужно минут двадцать, а то и полчаса. И только после этого поступит команда на штурм.
В таком ожидании минуты превращаются в часы. Ожидание выматывает хуже боя. Хорошо ещё, что сняли противогазы, подумал Торшин. Уже когда они поднимались по лестнице, стало ясно, что обзор в них никакой. Пот заливает глаза, окуляры запотевают. Юрий Николаевич надеялся, что операция займёт пару минут — иначе на успех и рассчитывать глупо. А за это время не надышишься.
Он оказался прав. Взрыв разнёс баррикаду в щепки. Торшин рванулся к подсобке, распахнул дверь. Из темноты полоснули очереди. «Не уснули, гады», — успел подумать Торшин, открывая ответный огонь. Он первым заскочил внутрь, но тут же услышал характерный хлопок. Мимо уха пролетела чека гранаты. «Сейчас рванёт!» — пронеслось в голове.
Он отпрыгнул и почти успел укрыться за стеной. Осколки всё же попали в бронежилет и в правую руку. Он попробовал – рука действует. И снова рванул в подсобку.
Террористов было двое: Бараев и тот, с прикрытым лицом, что был с ним во время интервью. Этот неизвестный был мёртв. Бараев был ещё жив, но уже не жилец: грудь разворочена очередью, изо рта льётся кровь. Торшин сделал контрольный выстрел.
Уже потом какой-то дурак поставил рядом с трупом Бараева бутылку «Хенесси» из хранившихся тут же запасов — дескать, вот чем занимался в штабе главарь «воинов Аллаха». А некоторые журналисты подхватили и растиражировали эту утку.
Нет, они не пили коньяк. Они были наготове. И всё же взрыва не произошло.
Как и рассчитывал Торшин, террористы не успели сориентироваться. Штурм занял считанные секунды. Дать команду на подрыв было уже некому.
Когда он со своей группой вошёл в зал, основная часть боевиков была уже ликвидирована.
Смертницы, к которым всё ещё тянутся провода от бомб в зале, заснули. Будить террористок не стали. Выстрел в голову гарантировал от неожиданностей. Пусть с минами и кнопками разбираются взрывотехники. Потом. Когда вытащим заложников.
Совесть не мучила Торшина. В тот момент он уже не думал об убитых террористках. Он думал о том, как спасти людей.
Звание Героя России за эту операцию получили четверо: двое руководителей ЦСН и по одному сотруднику «Альфы» и «Вымпела». Торшина, рискуя жизнью убившего главаря банды, в этот список не включили. Почему так произошло, он догадался много позже…