«Гибридный терроризм», как я назвал бы происходящее сегодня в Москве и Санкт-Петербурге, становится политической технологией, доступной не только государствам и крупным преступным сетям, вроде запрещенного в РФ «Исламского государства», но и всем, кому не лень.
Десятки электронных писем с угрозами о минировании зданий судов, учебных заведений, жилых домов и офисов силовиков в обеих столицах поступили только за последние две недели. Пик пришелся на конец прошлой недели – 28-29 ноября.Очередное анонимное сообщение с угрозой взрыва поступило в Пресненский районный суд Москвы.
В понедельник, 2 декабря, бомбы искали в ГУМе, ЦУМе, восьми районных судах, аэропортах «Домодедово» и «Шереметьево». В Санкт-Петербурге в тот же день проверяли суды, торговые центры, больницы, поезда метро.
Важно, что ни одно из сообщений о взрывных устройствах не подтвердилось. Но службы обязаны проверять подобные сигналы и пробуждение страха – одна из главных задач террористов – достигается независимо от того есть реальная угроза или нет. И если к действиям исламских радикалов мы привыкли, то корни этой атаки, судя по всему, могут находиться где-то в Украине или даже на территории России.
Злоумышленники, рассылающие письма о готовящихся взрывах, требовали вернуть им якобы похищенные бизнесменом Константином Малофеевым 120 биткоинов, которые хранились на криптовалютной бирже WEX. Биржа с оборотом $20-70 млн недавно сменила владельца и теперь, по данным «Коммерсанта», её контролирует боец ДНР Дмитрий Хавченко с позывным «Морячок». Хавченко связывают с Малофеевым. По словам «Морячка», как минимум $400 млн были выведены со счетов клиентов уже в момент покупки им актива. И теперь неизвестные угрожают терактами, требуя возврата денег.
С одной стороны, все эти сообщения оказались фейками и волноваться, вроде бы, нет смысла. Но не реагировать на такие сигналы спецслужбы не могут и не имеют права. Вдруг одно из десятков сообщений окажется достоверным? Права на ошибку нет.
В итоге, органы плотно нагружены работой по проверке анонимных сообщений и, учитывая нагрузку, могут оказаться неготовы вовремя отразить реальную угрозу. Кроме того, учитывая относительную доступность технологий производства взрывных устройств и средств дистанционного управления ими, угроза однажды может оказаться вполне реальной.
Но не стоит забывать, что Терроризм – это политика (!), основанная на применении насилия или угрозе его применения. А политика всегда преследует цели, выходящие за рамки конкретного действия: теракта или угрозы теракта. А значит, уместно задаться классическим вопросом из Римского права: Cui prodest? (Кому выгодно?). Владельцам «похищенных Малофеевым и Хавченко» биткоинов? Но кто же должен вернуть им похищенное? Судьи? Родители школьников? Владельцы аэропортов? Государство? Неправдоподобно.
Украинским спецслужбам, пытающимся любыми средствами дестабилизировать ситуацию в России? Например, нагнетанием страха терактов. Константину Малофееву и его соратникам? Ведь если он – причина таких угроз со стороны внешних сил, то это поднимает его статус «патриота» и борца с «врагами режима» со всеми вытекающими экономическими преференциями? Ведь не секрет, что для многих российских бизнесменов, оказавшихся в санкционных списках, этот их новый статус создал новые возможности по освоению бюджетов на Родине.
Или есть процессы, невидимые для сторонних наблюдателей и анонимные минирования – это повод для атак, например, на некие номенклатурные группы во власти или силовых органах? Только ответив на вопрос: «Cui prodest? – Кому выгодно?» можно остановить «минирования».
Так или иначе, ясно, что в данном случае мы имеем дело не с традиционным терроризмом шахидов, а с неким «гибридным», в основе которого информационная технология. Ужасно в данной ситуации то, что технология эта действительно опасна и слишком доступна.
