23-26 октября 2002 года. События этих дней помнит вся страна, даже если сегодня кто-то может и не вспомнить точных чисел. «Норд-Ост». Захват театрального центра на Дубровке в Москве. Эти названия слышали, уверен, все. Даже те, кто в 2002-м только родился. Сегодня они уже совершеннолетние граждане. Но 18 лет порой недостаточно, чтобы затянулись раны. Это только кажется, что трагедия была давно…
Во втором издании моей книги «Люди А», которая только что вышла из печати, появились несколько новых глав. В том числе, про операцию «Норд-Ост». Сегодня я хочу поделиться небольшим её фрагментом.
***
В ночь накануне штурма я приехал к ребятам. Привёз им какие-то бутерброды, пиццу, две бутылки виски. Я рассчитывал уговорить Юрия Николаевича взять меня на штурм вместе с ними, по старой дружбе: до поступления в Академию ФСБ я служил в его отделе.
Но он наотрез отказался, даже накричал на меня:
— Ты сам соображаешь, что говоришь? Как я тебя возьму? А если что случится, кто будет отвечать? Я под суд пойду. Юридически я не имею права.
Виски разлили на всех — получились почти фронтовые сто грамм. Выпили как воду. Кто-то сказал, обращаясь к Торшину:
— Юрий Николаевич, скажи напутственное слово.
Торшин хмыкнул, прищурился и выдал:
— Привет, покойнички! Поднимайтесь — пора.
Офицеры загомонили:
— Ты чего это, Николаич? Что за шутки?
— А что ещё мне вам сказать? — откликнулся Торшин. — Только то, что пойду первым. А там уж как повезёт.
Потом он признался мне, что мало верил в то, что вернётся живым. И если бы не эта мрачная шутка, вряд ли кто мог даже предположить, что у него на душе.
Они ушли в ночь, а я остался ждать. Ждать, когда тишину разорвут звуки выстрелов. Только бы не взрыв!
Половину своей группы Торшин выделил на организацию газовой атаки. Надо было пробраться на технический этаж, вырезать в стенах отверстия, чтобы запустить газ. Также удалось установить видеоаппаратуру, контролирующую зал. Женщины-смертницы по-прежнему держали руки под одеждой, готовые произвести взрыв.
Торшин с оставшейся частью группы подобрался к двери, ведущей в фойе и забаррикадированной изнутри. Заложили взрывчатку. Оставалось ждать. Сначала должны пустить газ. Чтобы он наполнил помещение и подействовал, нужно минут двадцать, а то и полчаса. И только после этого поступит команда на штурм.
В таком ожидании минуты превращаются в часы. Ожидание выматывает хуже боя. Хорошо ещё, что сняли противогазы, подумал Торшин. Уже когда они поднимались по лестнице, стало ясно, что обзор в них никакой. Пот заливает глаза, окуляры запотевают. Юрий Николаевич надеялся, что операция займёт пару минут — иначе на успех и рассчитывать глупо. А за это время не надышишься.
Он оказался прав. Взрыв разнёс баррикаду в щепки. Торшин рванулся к подсобке, распахнул дверь. Из темноты полоснули очереди. «Не уснули, гады», — успел подумать Торшин, открывая ответный огонь. Он первым заскочил внутрь, но тут же услышал характерный хлопок. Мимо уха пролетела чека гранаты. «Сейчас рванёт!» — пронеслось в голове.
Он отпрыгнул и почти успел укрыться за стеной. Осколки всё же попали в бронежилет и в правую руку. Он попробовал – рука действует. И снова рванул в подсобку.
Террористов было двое: Бараев и тот, с прикрытым лицом, что был с ним во время интервью. Этот неизвестный был мёртв. Бараев был ещё жив, но уже не жилец: грудь разворочена очередью, изо рта льётся кровь. Торшин сделал контрольный выстрел.
Уже потом какой-то дурак поставил рядом с трупом Бараева бутылку «Хенесси» из хранившихся тут же запасов — дескать, вот чем занимался в штабе главарь «воинов Аллаха». А некоторые журналисты подхватили и растиражировали эту утку.
Нет, они не пили коньяк. Они были наготове. И всё же взрыва не произошло.
Как и рассчитывал Торшин, террористы не успели сориентироваться. Штурм занял считанные секунды. Дать команду на подрыв было уже некому.
Когда он со своей группой вошёл в зал, основная часть боевиков была уже ликвидирована.
Смертницы, к которым всё ещё тянутся провода от бомб в зале, заснули. Будить террористок не стали. Выстрел в голову гарантировал от неожиданностей. Пусть с минами и кнопками разбираются взрывотехники. Потом. Когда вытащим заложников.
Совесть не мучила Торшина. В тот момент он уже не думал об убитых террористках. Он думал о том, как спасти людей.
Звание Героя России за эту операцию получили четверо: двое руководителей ЦСН и по одному сотруднику «Альфы» и «Вымпела». Торшина, рискуя жизнью убившего главаря банды, в этот список не включили. Почему так произошло, он догадался много позже…
